– Продали… яблочко? – интересуется Урман.

– Да, спасибо.

– Рад за вас.

Кажется, он не очень-то злится. И это меня настораживает.

– Надеюсь, это не очень осложнило финансовое положение корпорации?

– Нет. Не очень.

Вопросительно смотрю на Урмана.

– В прошлый раз я забыл сообщить вам, что у замечательного лекарства есть один недостаток, – замечает Урман. – Побочный эффект. Мы выявили его почти случайно… полагаю, что господин Шеллербах и «ТрансФармГрупп» на него не наткнутся.

Мне становится неуютно.

– Не переживайте, дайвер, в ваши обязанности не входило проверять лекарство на безвредность, – смеется Урман. – Кстати, ничего смертельного… не онкология и не терратогенный эффект. Но пациенты будут недовольны.

«Аль-Кабар» подстраховался… Интересно, что за побочный эффект у средства от простуды? Окраска кожи в зеленый цвет, импотенция, облысение? Урман не скажет.

Что ж, я до конца дней своих буду лечить простуду аспирином.

– Ладно, забудем взаимные обиды! – великодушно предлагает Урман.

Киваю.

– Как я уже говорил – у меня есть к вам интересное предложение… – говорит директор «Аль-Кабара». – Постоянная работа.

– Нет.

Смотрим друг другу в глаза. Говорят, они зеркало души. Вот только есть ли души у наших виртуальных тел?

– Некоторые дайверы имеют постоянные контракты, – замечает Урман. – Значит… не запрещено?

– Не запрещено. Но есть разница в работе на развлекательный центр или бюро виртуального сыска – и в работе на вас. Через месяц, два, три – вы меня вычислите.

– А вы так боитесь огласки, Иван?

– Конечно. Мы алхимики виртуального мира. Колдуны. А ни один нормальный царек не выпустит алхимика из комфортабельной подземной темницы. Дабы не придумывал пороха врагам.

– Печально… – Урман не спорит. – Вы во многом правы, русский дайвер… Русский, уж извините, я это знаю. Ваш голос был проанализирован – это никак не программа-переводчик.

Я тоже с ним не спорю. Такая мирная и хорошая беседа. Мы так лояльно друг к другу относимся – загляденье.

– Тогда – предлагаю вам разовое сотрудничество! – весело говорит Урман. – Работа несложная, а платим мы хорошо.

– Полагаете, вытащить Неудачника из «Лабиринта» – так легко?

В яблочко! В наливное! Лицо Урмана дергается, потом он овладевает эмоциями, но тик под левым глазом остается. Один-ноль, нет!.. пять-ноль!

– Объясните, о чем вы? – неубедительно вопрошает господин директор.

– После вас.

Или меня сейчас убьют, или выложат карты на стол.

Урман все же умеет держать удар.

– Одной из областей деятельности корпорации является демографический контроль Диптауна.

Качаю головой – я не понял…

– Количество обитателей виртуальности – в каждый момент времени. С точностью до человека. По районам, зданиям, пространствам в пространстве, вроде нашего.

– Зачем? И по какому праву?

– Это было общее решение, принятое еще год назад, – пожимает плечами Урман. – Сравнение нагрузки на отдельные серверы, привязка к времени суток – все это позволяет скоординировать работу, удешевить пользование виртуальным пространством. «Америка Он Лайн» – один из основных заказчиков, мелкие компании тоже присоединились.

Опять меня подводит пренебрежение к открытой информации.

– Мы вели контроль по числу входящих-выходящих сигналов на серверах, – продолжает Урман. – Очень просто и надежно. Очень оперативно. Серверы отчитываются каждые две минуты. Ничьи права не нарушаются, а мы знаем общее количество людей, находящихся в виртуальности. Это не слежка, только статистика.

Киваю.

– Параллельно ведется контроль количества обрабатываемых компьютерами объектов в каждом районе, – продолжает Урман. – Таким образом мы знаем, сколько человек находятся в той или иной области пространства. Отчет также каждые две минуты. Легко понять, что если сложить активно действующие объекты всех районов, то получится уже известная цифра – количество людей, вошедших в глубину.

Я понимаю.

– Цифры не сошлись?

– Да. В виртуальности находится на одного человека больше, чем должно быть. Компьютеры его видят, он функционирует в киберпространстве, но он никогда не входил в сеть.

Урман встает, взмахивает рукой – и на стене, поверх бетона и стальной решетки – разворачивается огромный экран. Я привстаю. Это карта Диптауна и окрестностей, словно сшитая из крошечных лоскутков. Каждый лоскуток – сервер, обслуживающий данный участок пространства. Поверх лоскутков – мелкая красная сыпь, это входные серверы, телефонные линии, по которым можно войти в глубину.

Красиво. Все буржуи – показушники.

– Можно просмотреть данные по районам, – сообщает Урман. – Вот, например…

Он шагает к экрану, потянувшись тычет пальцем в квартал «Аль-Кабар». Над экраном вспыхивает табло. «1036/1035».

– Понятно?

– Ваши серверы держат в виртуальном пространстве тысячу тридцать шесть человек. Включая меня. И все, кроме меня, подключились через ваши собственные каналы?

– Конечно. Рискованно пропускать секретную информацию через чужие линии – даже самых надежных провайдеров. Мы имеем собственные каналы в двенадцати городах, где проживают наши сотрудники.

– Но тогда невозможно обнаружить Неудачника! Я подхожу к карте, отыскиваю ресторан «Три поросенка», вовремя спохватываюсь и тычу пальцем в другое заведение, неподалеку. Там я был лишь пару раз, и мне не понравилось. Слишком шумно и помпезно.

«63/2».

– Вот это более распространенная картина, верно? В пространстве ресторана гуляют шестьдесят три человека, но лишь двое вошли через его собственный телефонный канал!

Урман кивает.

– Мы вышли на «Лабиринт» иным образом.

Я уже не помню о том, что передо мной хитрый и не слишком доброжелательный собеседник. Мне интересно разгадать, каким путем они отыскали человека, не входившего в глубину.

– Так… прослеживать каждый отдельный сигнал – немыслимо. Дорого, долго, да и запрещено.

Урман смотрит на меня с таким самодовольством, словно это он сам решил проблему, а не отдал приказ специалистам.

Подумаем. Иногда полезно.

Вот – поток электронных импульсов. Сейчас не важно, откуда он взялся. Это информация – простенькое трехмерное изображение человека, Неудачника. Она входит в компьютер, создающий тридцать третий уровень «Лабиринта», возможно – через модем, а возможно – и непосредственно в процессор. Компьютер помещает изображение в начало уровня и готовится управлять перемещениями Неудачника, транслировать его голос остальным игрокам, рассчитывать эффект его выстрелов, перемещать камешки, задетые его ногой. Ну и, конечно, отсылать Неудачнику картинки, которые он видит левым и правым глазом, звуки, которые он слышит, те толчки, которые он чувствует посредством виртуального комбинезона.

Стоп – куда отсылать? Если он не входил в глубину?

Получается сбой. Компьютер обрабатывает действия Неудачника, но не знает, откуда они взялись и куда посылать результаты. Это может отразиться на показателях сервера? Должно. Но на очень специфических – на чем-то вроде соотношения между объемом обрабатываемых процессором данных и количеством посланной-принятой по модему информации. Надо заранее интересоваться этим показателем, чтобы за несколько часов выявить сервер, на котором появился незваный жилец…

– Вы ждали его, – говорю я. – Вы знали, что он появится!

– Допускали такую возможность, – уточняет Урман. – Рано или поздно должен был появиться человек, способный входить в виртуальность самостоятельно.

– Без компьютера? – Я произношу этот бред, который – вот ведь смешно – даже не покажется бредом любому, далекому от компьютеров и сетей! Это так же смешно, как представить себе человека, умеющего подключаться к телефонной линии. Это просто глупо.

Но Урман может быть кем угодно, кроме дурака. Он простой миллионер, извлекающий для «Аль-Кабара» прибыли отовсюду – из земных недр, космических спутников-ретрансляторов и простуженных носов.